Либералистские "ценности" в России?

Цитата :

какой член можно голоданием повредить

ВЕсь член, повреждается голодом. В плане член общества. А таки сам заявляет что сапог, значит права такого не имеет.

Антик пишет:

. Или в шахту с кайлом или за стол да к стаканчику.

В шахту.
Там безопаснее в связи с планируемым посещением меня моей благоверной.ПРОРВАЛАСЯ все же.
Кругом власовщина и предательство.

Шарапов пишет:

Антик пишет:

. Или в шахту с кайлом или за стол да к стаканчику.

В шахту.
Там безопаснее в связи с планируемым посещением меня моей благоверной.ПРОРВАЛАСЯ все же.
Кругом власовщина и предательство.

))))) Таки надеетесь в шахте от благоверной сховаться?
Думаю надёжней будет на Байконур бежать, там сегодня спутник какой то запуляют, вот в том спутнике и прячьтесь. Даю гарантию, неделю не найдёт, а дальше не знаю, скорее всего сами на ужин домой припрётесь.

Цитата :

в связи с планируемым посещением меня моей благоверной

Извиняй Иваныч, на шахте клеть сломалась, а кады сделают ... ну ты сам знаешь в России пусть наездами а проживаешь. Так что иди сдавайся, благоверной.Вдруг повезет?

Антик пишет:

.Вдруг повезет?

Брось. ВДРУГ тута тока с точки зрения МАСШТАБОВ очередного СКАНДАЛА ты же типа ОБЕЩАЛ успокоиться.
Счас вона с аэропорта и начнется.Хорошо хучь борт военный.Все каркас прочнее-то..Итак сил не очень.Энта еще ..

Цитата :

тута тока с точки зрения МАСШТАБОВ

Охохо. Нуууу, если сразу не прибьет, значит жить будешь.

Живу_я_тут пишет:

Слона пишет:

Живу_я_тут пишет:

)))))) Это к беседе по поводу сознания, деятельности и желудка.
Хоть и не кулак и не зимует, а всё одно требуха командует над сознанием.

Полностью теория называется  "Сознание. Деятельность. Личность." Может желудок к личности отнесем?

Выше надо ставить. Довлеет желудок над личностью, управляет ею.
Ну о какой личности можно говорить ежели  -"У них кроме холодильника и грез о продуктах - ничего не было"

))) Там где то Шарапов написал про отсутствие социума, но и социум бывает разный. Психолог Франкл писал про концлагерь,  в  котором он сам был, как там люди себя вели, кто и воровал кусок хлеба у родных, а кто боролся, не думая о хлебе - высшие ценности личности перебивали низшие первейших потребностей просто индивида. По сути у кого была деятельность - был смысл, у кого ее не было - не было и смысла и сознания.  Имеется в виду сознание человека, а человек - это социум. Франкл создал направление - логотерапия- смысл жизни. У кого он есть - живет полной грудью. Когда нет смысла - человек падает и  как биосистема и как духовная  тварь. "Мотивация решает все", как сказал Максвелл Джон.

Мотивация либерала одна, государственника другая, анархиста третья - так? Как и гражданского и военного, коммуниста и капиталиста, реваншиста и конформиста и пр.

Антик пишет:

Охохо. .

Предполагаю- ХУЖЕ..
Раз тайком, аж через все головы да ТАК прорвалася- ХУЖЕ.

Цитата :

аж через все головы да ТАК прорвалася

Свои табе сдали. Ищи кому выгодно.

Антик пишет:

Свои табе сдали. .

Сдал СЫН.
А вот ПРЕДАЛИ свои.
Ай, короче..

Слона пишет:

Живу_я_тут пишет:

Слона пишет:

Полностью теория называется  "Сознание. Деятельность. Личность." Может желудок к личности отнесем?

Выше надо ставить. Довлеет желудок над личностью, управляет ею.
Ну о какой личности можно говорить ежели  -"У них кроме холодильника и грез о продуктах - ничего не было"

))) Там где то Шарапов написал про отсутствие социума, но и социум бывает разный. Психолог Франкл писал про концлагерь,  в  котором он сам был, как там люди себя вели, кто и воровал кусок хлеба у родных, а кто боролся, не думая о хлебе - высшие ценности личности перебивали низшие первейших потребностей просто индивида.

Тань, в концлагере боролись? А как? Там же наверное можно только с собой бороться, продержаться в смысле или дать себе умереть.

Цитата :

А вот ПРЕДАЛИ свои.

Здесь грань тонкая.Предали ли? Может как всегда и хотели как лучше, для тебя лучше.

Антик пишет:

Цитата :

А вот ПРЕДАЛИ свои.

Здесь грань тонкая.Предали ли? Может как всегда и хотели как лучше, для тебя лучше.

)))) ЧВС вспомнился, хотели как лучше, получилось как всегда(с)

Антик пишет:

Может как всегда и хотели как лучше, для тебя лучше.

Поеду встречать.
А что там кто хотел..
Дело ить не в энтом.
И по моллодости ить переход там с мира на особый режим труден.
И как не хороша семья- лучше в сторонке да среди СВОИХ таких же..
А с возрастом все энти типа СКАЧКИ- опасны.
Профессионально опасны.

Анна пишет:

Слона пишет:

Живу_я_тут пишет:

Выше надо ставить. Довлеет желудок над личностью, управляет ею.
Ну о какой личности можно говорить ежели  -"У них кроме холодильника и грез о продуктах - ничего не было"

))) Там где то Шарапов написал про отсутствие социума, но и социум бывает разный. Психолог Франкл писал про концлагерь,  в  котором он сам был, как там люди себя вели, кто и воровал кусок хлеба у родных, а кто боролся, не думая о хлебе - высшие ценности личности перебивали низшие первейших потребностей просто индивида.

Тань, в концлагере боролись? А как? Там же наверное можно только с собой бороться, продержаться в смысле или дать себе умереть.

Ань, ну любая деятельность, в. т. ч. и борьба  не только ведь внешние бывают. Попадем мы с тобой в страшные условия, если ты не сломаешься, или и меня еще поддержишь  - это ж великое дело.
Вот, спецом куски тебе набирала, чтоб не болтать языком, ибо концлагерь - адище и страшные вещи он там описывает,  вплоть до канибализма - доведена люди до края и тем не менее..

Цитата :

.один полумертвый от голода заключенный пробрался в картофельный бункер, пытаясь разжиться парой килограммов картофеля. «Взлом» был обнаружен, и от заключенных потребовали, чтобы они сами установили «преступника», иначе весь лагерь на целый день будет лишен еды. Естественно, 2500 заключенных предпочли лучше поголодать, чем увидеть своего товарища повешенным.

Ань, ведь для кого то истощенного это недоедание суточное могло стать последним днем. Но никто ж не выдал. Он там пишет, как они о хлебе мечтали, обед как праздник, но.. тут хлеб ушел на другой пан. Жизнь не своя оказалась как то  прерогативней.

Цитата :

К вечеру этого дня мы все лежали на нарах, и настроение у нас было особенно плохое. Мы мало говорили, каждое слово раздражало. А тут еще свет погас, и наше раздражение достигло предела. И тогда староста, человек умный, завел разговор о том, что, пожалуй, втайне было в мыслях у каждого: о наших товарищах, которые в последние дни умерли от болезней или наложили на себя руки. Он сказал, что, видимо, в основе всех этих смертей лежал отказ от противостояния, отказ от самих себя. Он хотел знать наше мнение об этом — и о том, можно ли как-нибудь предотвратить новые жертвы, защитить людей от такого самоуничтожения. И он обратился ко мне. Видит Бог, я вовсе не был в том состоянии духа, когда хочется давать научные разъяснения, утешать кого-то, оказывать врачебную психотерапевтическую помощь. Мне тоже было до жути голодно и холодно, я тоже был слаб и раздражен. Но я был обязан как-то собраться с силами и не упускать этой необычной возможности: моим товарищам по бараку утешение было сейчас необходимее, чем когда-либо.

Это они групповую психотерапию там устраивали напару, спецом людей подбадривая.
Он там постоянно поддерживал людей.

Цитата :

Среди нас был мой коллега и друг, страдавший врожденным вывихом тазобедренного сустава. Он был невероятно рад, что попал на работы, — ведь люди с физическим недостатком вроде него подлежали селекции, их участью становилась газовая камера. И вот он ковыляет под грузом особенно тяжелой шпалы; остается уже несколько шагов до места, куда ее надо сбросить, когда я вижу, что его нога скользит. Я еще своей шпалы не получил и почти автоматически бросаюсь его поддержать. В тот же момент на мою спину опускается, дубинка конвоира, и яростный окрик возвращает меня на место. А ведь всего несколько минут назад :тот же конвоир презрительно разглагольствовал о том, что у нас, свиней, нет духа товарищества.

По-моему это и есть борьба, не дать себя сломить и показать, что ты не животное и не один.

Цитата :

Несмотря на запрет покидать бараки без особого распоряжения, один мой знакомый коллега, прибывший сюда неделей раньше, прошмыгнул к нам на следующее утро после прибытия. Он хотел нас успокоить, просветить, утешить. Похудевший почти до неузнаваемости, он торопливо, с более или менее убедительно наигранной живостью, бросал нам фразы: «Не бойтесь! Не бойтесь селекции! М. (главный врач лагеря, эсэсовец) считается с врачами!».

Вот чего он туда побежал, если запрещено? Где инстинкт самосохранения ?


Вот здесь интересно пишет и про опять же поддержку другого и про внутренний план внутреннюю жизнь, внутреннюю деятельность что ли.. У кого она была - выжил..

Цитата :

Одного моего друга и коллегу, с которым мы неделями работали рядом, я буквально тренировал, «натаскивал» на юмор. Однажды я предложил ему каждый день по очереди придумывать какую-нибудь забавную историю, какая может приключиться с нами после освобождения. Он был хирургом, ассистентом хирургического отделения большой клиники. Как-то я пытался рассмешить его рассказом о том, как он, вернувшись к прежней работе, не сможет избавиться от некоторых своих лагерных привычек. Предварительно надо упомянуть: когда в лагере во время работ ожидалось прибытие какого-нибудь более высокого начальника, надзирающий за нами, стремясь увеличить наш темп, подгонял нас резкими криками: «Живей! Живей! Живей!». И я рассказал моему товарищу, как однажды, когда он будет вести очень серьезную операцию на желудке, ворвется служитель и криками «Живей! Живей!» — предупредит его о прибытии шефа. Иногда мои товарищи, мечтая о будущем — таком немыслимом, нереальном для нас будущем, придумывали что-нибудь забавное — вроде того, что в гостях нам предложат супу и мы станем просить хозяйку зачерпнуть со дна, чтобы попался горох или даже полкартофелины. Волю к юмору, попытку видеть хоть что-то из происходящего в смешном свете можно рассматривать как род искусства жить

Хотя лагерная действительность отбрасывала заключенного назад, к примитивности не только внешней, но и внутренней жизни, все же пусть изредка, пусть у немногих, — но развивалось стремление уйти в себя, создать какой-то свой внутренний мир. К причинам телесного свойства, однако, добавлялись еще и психологические особенности душевного состояния заключенных в виде определенных «комплексов». Большинство заключенных отчетливо страдали от своеобразного чувства неполноценности. Каждый из нас был раньше «кем-то» или, во всяком случае, считал так. Здесь же с ним обращались так, будто он — буквально «никто». (Ясно, что лагерная ситуация не могла поколебать чувства собственного достоинства тех, у кого оно имело духовную основу, но многие ли в лагере, да и многие ли вообще обладают столь прочной духовностью?)
В конечном счете выясняется: то, что происходит внутри человека, то, что лагерь из него якобы «делает», — результат внутреннего решения самого человека. В принципе от каждого человека зависит — что, даже под давлением таких страшных обстоятельств, произойдет в лагере с ним, с его духовной, внутренней сутью: превратится ли он в «типичного» лагерника или остается и здесь человеком, сохранит свое человеческое достоинство.

Страшная ситуация, страшные вещи, но...

Вот это, честно говоря - больше всего проняло. Тебе понравится.

Цитата :

Я хочу упомянуть только начальника того лагеря, где я находился в последний период и из которого был освобожден, — эсэсовца. После освобождения лагеря выяснились обстоятельства, о которых раньше знал только главный врач, тоже заключенный: этот начальник тратил немалые деньги из своего собственного кармана, чтобы приобретать в аптеке ближайшего селения лекарства для заключенных. Эта история имела продолжение. После освобождения заключенные-евреи спрятали эсэсовца от американских солдат и заявили их командиру, что они выдадут этого человека только при условии, что ни один волос не упадет с его головы. Командир дал им в этом слово офицера, и только тогда ему был представлен этот эсэсовец. Американское командование снова назначило его начальником лагеря, и он организовывал для нас питание и сбор одежды среди населения окрестных деревень.

А?

Цитата :

А староста этого лагеря, заключенный, был более жестоким, чем все эсэсовцы вместе взятые. Он бил заключенных где, когда и сколько мог, в то время как начальник лагеря, насколько мне известно, ни разу не поднял руки на «своих» лагерников.
Вспоминаю, как однажды надзиравший за нашими работами (не заключенный) потихоньку протянул мне кусок хлеба, сэкономленный из собственного завтрака. Это тронуло меня чуть не до слез. И не столько обрадовал хлеб сам по себе, сколько человечность этого дара, доброе слово, сочувственный взгляд. Из всего этого мы можем заключить, что на свете есть две «расы» людей, только две! — люди порядочные и люди непорядочные. Обе эти «расы» распространены повсюду, и ни одна человеческая группа не состоит исключительно из порядочных или исключительно из непорядочных; в этом смысле ни одна группа не обладает «расовой чистотой!» То один, то другой достойный человек попадался даже среди лагерных охранников.

Конечно никто не знает как он повел бы себя там.. кто из нас останется человеком, а кто - не очень. 3,14 не будем, все решается там..

Тань, спасибо, сейчас с катка вернулись, пойду к ужину соус Болоньезе делать, и после 22.00 отвечу. У нас в семье тоже истории есть...

Тань, у всех свои семейные истории про ту войну, хочу рассказать и свою.
Когда началась ВОВ, прабабушке было 18, она только родила сына. В 1941 они гостили всей семьей у свекрови в Кавказских Минеральных водах. Деда как офицера запаса сразу же на передовую, а она осталась с младенцем на территории, которую почти сразу же оккупировали. Никто не знал, вернее, что все так быстро произойдет, могли бы сразу в Москву уехать, но затормозили почему-то.

Вначале расстреляли евреев. Часть успела уехать, но большинство - нет.
Люди выменивали ценные вещи на деньги, хлеб, и сбегали пешком, на лошадях. У нас до сих пор остались реликвии, выменянные евреями на хлеб и деньги. Фарфор, серебро. Печальные вещи. Поездом отправиться было почти невозможно, часть территории с Кавказа уже была оккупирована.
Бабушка отлично помнила тот день, когда нацисты вывесили объявление с текстом, что нужно всем лицам еврейской национальности собраться с самыми ценными вещами на площади, их будут отправлять на заработки.
Самое странное, но люди в это понрачалу даже поверили. Потом всех собрали, отвезли под гору Змейка (до сих пор помню и рассказ, и название), и расстреляли, закопали. Взрослые уводили детей, чтобы те не смотрели, но обзор на Змейку просматривался со всех сторон.
Однажды в ночь в их окно постучали. Жуткий, грязный, обезумевший старик-еврей.
Они его пустили, зная, что за это полагался официально расстрел всей семьи, включая младенцев.
Откормили, 3 дня он проспал в безумии и лихорадке у них в подполе. Потом пришел в себя и сам ушел в ночь. Пробормотал, что не может больше их жизни подвергать опасности.
Бабушку забрали в плен, на трудовые работы, но ей удалось бежать, причем каким-то удивительным образом. Потом она работала медсестрой на фронте.

Вот она, моя голубушка, такое нежное красивое лицо, столько пережила, а ей всего здесь то ли 18, то ли 19.

А про концлагерь - на эту тему так страшно думать, что анализировать, как бы я поступил, если бы что, невозможно. Единственное, что я твердо знаю - это что я могу простить кому угодно много чего, но вот никогда не прощу таких вещей как сравнение советской власти с фашисткой.  
Советский солдат вообще-то двери концлагерей открыл.
Так сложилось, что я воспитана на этих живых историях с войны, прабабушка уже болела, но я с ней успела провести массу времени. И в основном наше общение сводилось к ее воспоминаниям о тех годах. Какими бы какашками в меня не кидались всякого рода неолибералы, непатриотки из меня вырасти при таких раскладах было ноль целых ноль десятых шансов.

Интересно очень пишешь. Страшно все это, да.
А дедушка погиб?

https://www.youtube.com/watch?v=HwslLZXEJeY
Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели.
Мы пред нашим комбатом, как пред господом богом, чисты.
На живых порыжели от крови и глины шинели,
на могилах у мертвых расцвели голубые цветы.

Расцвели и опали… Проходит четвертая осень.
Наши матери плачут, и ровесницы молча грустят.
Мы не знали любви, не изведали счастья ремесел,
нам досталась на долю нелегкая участь солдат.
. . .

У погодков моих ни стихов, ни любви, ни покоя -
только сила и зависть. А когда мы вернемся с войны,
все долюбим сполна и напишем, ровесник, такое,
что отцами-солдатами будут гордится сыны.

Ну, а кто не вернется? Кому долюбить не придется?
Ну, а кто в сорок первом первою пулей сражен?
Зарыдает ровесница, мать на пороге забьется,-
у погодков моих ни стихов, ни покоя, ни жен.
. . .

Кто вернется - долюбит? Нет! Сердца на это не хватит,
и не надо погибшим, чтоб живые любили за них.
Нет мужчины в семье - нет детей, нет хозяина в хате.
Разве горю такому помогут рыданья живых?

Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели.
Кто в атаку ходил, кто делился последним куском,
Тот поймет эту правду,- она к нам в окопы и щели
приходила поспорить ворчливым, охрипшим баском.
. . .

Пусть живые запомнят, и пусть поколения знают
эту взятую с боем суровую правду солдат.
И твои костыли, и смертельная рана сквозная,
и могилы над Волгой, где тысячи юных лежат,-
это наша судьба, это с ней мы ругались и пели,
подымались в атаку и рвали над Бугом мосты.

…Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели,
Мы пред нашей Россией и в трудное время чисты.
. . .

А когда мы вернемся,- а мы возвратимся с победой,
все, как черти, упрямы, как люди, живучи и злы,-
пусть нам пива наварят и мяса нажарят к обеду,
чтоб на ножках дубовых повсюду ломились столы.

Мы поклонимся в ноги родным исстрадавшимся людям,
матерей расцелуем и подруг, что дождались, любя.
Вот когда мы вернемся и победу штыками добудем -
все долюбим, ровесник, и работу найдем для себя.

Цитата :

Семён Гудзенко.Он родился в Киеве в 1922 году, подростком занимался в литературной студии Дворца пионеров, а в 17 лет поступил в Московский институт философии, литературы и истории. Когда началась война, он оставил институт и добровольцем ушёл на фронт. Воевал под Москвой, да и как поэт сложился — под Москвой, в страшную зиму 1941–1942 годов. Из его фронтовых записей:

… Когда ползёшь по снегу, когда пурга обжигает лицо и слепит глаза, но знаешь, что если встанешь — погибнешь, вспоминаются северные ребята Джека Лондона. И они ползли в пургу, в 50 градусов, голодали, но не сдавались…

… Ранен в живот. На минуту теряю сознание. Упал. Больше всего боялся раны в живот. Пусть бы в руку, ногу, плечо. Ходить не могу. Бабарыка перевязал. Рана — аж видно нутро. Везут на санях. Потом доехали до Козельска. Там валялся в соломе и вшах…

«Моё поколение»… Всё то поколение пошло под нож. Из каждой сотни пареньков 1922–1924 годов рождения в живых остались единицы. Семёну Гудзенко посчастливилось оказался среди этих самых «единиц». Смерть настигла его только в начале 1953 года. Но — настигла.

НЕБЕСА

Такое небо!
Из окна
посмотришь черными глазами,
и выест их голубизна
и переполнит небесами.

Отвыкнуть можно от небес,
глядеть с проклятьем
и опаской,
чтоб вовремя укрыться в лес
и не погибнуть под фугаской.

И можно месяц,
можно два
под визг сирен на землю падать
и слушать,
как шумит трава
и стонет под свинцовым градом.

Я ко всему привыкнуть смог,
но только не лежать часами.
...И у расстрелянных дорог
опять любуюсь небесами.

1942

Я его обожаю. ИМХО лучший поэт фронтовик.

ПЕРЕД АТАКОЙ


    Когда на смерть идут,- поют,
    а перед этим можно плакать.
    Ведь самый страшный час в бою -
    час ожидания атаки.
    Снег минами изрыт вокруг
    и почернел от пыли минной.
    Разрыв - и умирает друг.
    И, значит, смерть проходит мимо.
    Сейчас настанет мой черед,
    За мной одним идет охота.
    Ракеты просит небосвод
    и вмерзшая в снега пехота.
    Мне кажется, что я магнит,
    что я притягиваю мины.
    Разрыв - и лейтенант хрипит.
    И смерть опять проходит мимо.
    Но мы уже не в силах ждать.
    И нас ведет через траншеи
    окоченевшая вражда,
    штыком дырявящая шеи.
    Бой был коротким.
                    А потом
    глушили водку ледяную,
    и выковыривал ножом
    из-под ногтей я кровь
                    чужую.

    1942  (Во весь голос. Soviet Poetry. Progress Publishers, Moscow.)

А ты знаешь, он ведь после войны так себя и не нашел именно в таком раже что ли . . Не помню, где читала.

Слона пишет:

Интересно очень пишешь. Страшно все это, да.
А дедушка погиб?

Вернулся, но недолго пожил, еще лет 10, сердце...(

Нда, судьбы, судьбы..